Почему технологичность посевов российских зерновых резко упала
Лидирующие позиции России в мировом экспорте зерновых и пшеницы могут пошатнуться из-за снижения урожая в этом году. Урожай оказался под угрозой, с одной стороны, из-за засушливой весны на юге страны, а с другой стороны – из-за снижения расходов крестьян на защиту посевов, на удобрения и другие технологии. Почему крестьяне резко снизили технологичность посевов в этом году?
Урожай зерновых и пшеницы, а также доходы от их экспорта в этом году оказались под угрозой снижения из-за неблагоприятных погодных явлений. Отраслевые аналитики уже начали снижать свои прогнозы. Так, Институт конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) снизил прогноз сбора зерна в России в 2024 году со 146 до 142 млн тонн, в том числе пшеницы – с 93 до 91 млн тонн из-за засухи в южных регионах.
«Минсельхоз опустил прогноз по урожаю в нынешнем году до 132 млн тонн, а аналитики снижают кто до 142 миллионов, кто до 137 млн тонн. Мы пока не озвучили свои прогнозы, так как сначала надо посмотреть, как пройдет яровой сев. По озимым уже можно просчитать, а по яровым пока нет. Но мы пока отстаем от плана по яровому севу», – говорит президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский.
С урожаем пшеницы тоже будут проблемы. «Отсутствие осадков приводит к дефициту влаги в почве в ключевых районах на юге страны, поэтому на данный момент прогноз по объемам производства пшеницы незначительно понижен и составляет 91-93 млн тонн, что пока по-прежнему превышает средний показатель за последние годы. Однако при ухудшении погодных условий (в частности, засухи на юге России) эти прогнозы могут быть скорректированы», – говорит Дмитрий Леонов, зампред правления ассоциации «Руспродсоюз».
«Основная причина снижения – классическая засуха на юге, там мы видим большие проблемы в трех основных регионах: в Ростовской области, Краснодарском и Ставропольском краях с «прихватом» части Воронежской и Волгоградской областей», – отметил генеральный директор ИКАР Дмитрий Рылько, передает «Интерфакс». При этом он добавил, что в некоторых регионах, напротив, «даже есть некоторое улучшение» – например, ситуация в Центральном федеральном округе лучше, чем была раньше.
Аналитик Reuters отмечает, что такого сухого и теплого апреля на юге России не наблюдалось уже как минимум три десятилетия. При этом в мае отмечаются прохладные температуры, и похолодание может сыграть важную роль в предотвращении значительных потерь урожая на фоне необычайно сухой весны. Июль – критический период для получения максимального урожая. При этом потери урожая в России могут стать благом для других мировых поставщиков пшеницы (Индии, Австралии и США) и ослабить позиции России, которая за 20 лет удвоила урожай пшеницы, считает аналитик Reuters.
Экспорт зерна из России тоже в этом сельхозгоду упадет. Аналитики пока снизили оценки экспорта зерна с 68 до 64,5 млн тонн, а пшеницы – с 52 до 50,5 млн тонн. При этом прогнозы урожая и экспорта в дальнейшем могут быть снова снижены.
«Потери урожая будут зависеть не только от степени невезения с погодой, которую мы не можем предсказать, но и от технологичности посевов. А главная проблема заключается именно в том, что у крестьян нет денег, поэтому технологичность посевов снизилась. Она упала еще в прошлом году, но не так серьезно, а в этом году – уже критично. И это повышает количество потерь при неблагоприятной погоде», – говорит Злочевский.
«На юге в Кубани в апреле действительно была засушливая погода, но посевы еще не погибли. Чтобы говорить о полноценной засухе, надо чтобы еще и в мае не было дождей, тогда действительно образовалась бы серьезная ситуация. Но сейчас обещают дожди, и это может исправить ситуацию. А в апреле была не засуха, а дефицит запасов влаги в почве, что еще не является катастрофой. Если положили достаточно подкормки семян, разной защиты, то такие посевы защищены технологиями от колебаний погоды (если это не катастрофическая засуха). Например, при технологичных посевах применяют стимуляторы развития корневой системы: корни растут опережающими темпами и углубляются в почву, при этом они легко достают необходимую влагу из почвы. Тогда как для недоразвитых корней это может быть критично», – поясняет Злочевский.
Точно сказать, насколько снизился уровень технологичности посевов, сложно. Однако эксперт привел исторический пример, по аналогии с которым можно оценить потенциальный уровень потерь.
«В 2010 году была глобальная засуха, тогда урожай снизился до 60,9 млн тонн при плане 96 млн тонн. То есть 30% урожая как корова языком слизала из-за засухи.
В результате была паника, объявили полное эмбарго, вообще ничего не вывозили, обеспечивали только внутреннее снабжение. Потребление оценивалось в 80 млн тонн, а урожай составил всего 60 млн тонн. Засуха случилась аккурат после обвала цен в 2009 году. Тогда цены на пшеницу обрушились в три раза – с девяти до трех тысяч рублей за тонну. В результате денег в кармане у крестьян не было, и уровень технологичности посевов резко упал в 2010 году. Поэтому потеряли целых 30% урожая», – рассказывает президент Российского зернового союза.
Для сравнения: в США в 2013 году была засуха в полтора раза жестче именно в пшеничном поясе, чем у нас в 2010 году. Но американцы потеряли в силу высокой технологичности посевов только 10% урожая. То есть цена нетехнологичности посевов – это потеря примерно 20% урожая, отмечает Злочевский.
Почему крестьяне обеднели и у них не хватило денег на высокую технологичность посевов, то есть на закупку удобрений, защиты и прочего?
Злочевский считает, что виновата экспортная пошлина, которую экспортер платит не из своего кармана, а из кармана крестьян. «Переизбыток зерна никуда не делся. У нас сейчас самая низкая продажная цена внутри страны – 120 долларов за тонну. Нигде больше так дешево зерно не продается. Даже в Аргентине цена не падает ниже 140 долларов за тонну, несмотря на то что у них действует экспортная пошлина много лет. В рублях цены остаются на низком уровне 14-15 тысяч за тонну пшеницы на внутреннем рынке России против 19 тыс. рублей в 2021 году, когда пошлины только вводились», – жалуется Злочевский.
Однако, объясняет эксперт, крестьяне продают экспортерам тонну зерна за 8-9 тыс. рублей, хотя себестоимость производства у них составляет 10,5 тыс. рублей. Экспортер закладывает в экономику продаж свои расходы на пошлину более 3 тыс. рублей за тонну плюс риски, что пошлина вырастет до 5 тыс. рублей. «В итоге из закупочной цены в 14 тыс. рублей экспортер вычитает пять тысяч, и так получается цена в 9 тыс. рублей для крестьян. Вот так работают пошлины, которые перекладываются на плечи крестьян, у которых физически нет денег, чтобы купить необходимые материалы, средства защиты, удобрения и т. д.», – заключает Злочевский.
