Мясное скотоводство России. Оптимистический взгляд на перспективу отрасли.

По мнению многих экспертов, Россия, более чем за 12 летний опыт развития отрасли мясного скотоводства достигла существенных показателей, однако его нельзя назвать полностью положительным.

Общее поголовье коров продолжает сокращаться. В 2021 году оно снизилось на 1,9% до 7,7 млн голов. Падение поголовья в 2021 году стало максимальным с 2014 года, отмечают аналитики Milknews.

Отметим, в 2022 году в России произвели около 11,5 млн тонн всех видов мяса. В 2022 году рост производства мяса составляет около 6%. Производство свинины увеличилось на 9%, птицы на 4%, однако производство говядины сократилось на 4%.

Говядина является третьим по значимости сектором мясного рынка России. По данным Росстат в 2021 г. объем выращивания КРС на мясо составил 1673,5 тыс. т в убойном весе – 14,7% в структуре продукции мясного животноводства. По расчетам отрасли емкость рынка говядины в России без учета переходящих запасов составила 1 924 тыс. т, душевое потребление – 14 кг.

Несмотря на недостаточное производство для внутреннего рынка в России стал активно развиваться экспорт говядины, наращиваются поставки в Китай, прочие страны Азии и СНГ. За 2014-2021 гг. экспорт говядины из РФ увеличился в 18,5 раз до 37 тыс. т.

Но для того, чтобы серьезно говорить о рынке производства говядины необходимо помнить и разделять основные источники говядины в стране – это молочный скот (80% производства говядины), мясное скотоводства (20% производства говядины) и ввозимая говядина по импорту.

В целом, импортозамещение в отрасли мясного животноводства в части КРС может за последние 10-12 лет оцениваться как успешное: более чем двукратное снижение импорта, рост самообеспеченности почти на 20%, многократное увеличение экспорта. Но в начале 2022 года ежемесячные объемы импорта существенно выросли – на 40 и более процентов. Многие импортеры, ожидая возможности льготных поставок с самого начала года, заранее отправили в Россию большие партии говядины.

Производители считают, что беспошлинная квота в долгосрочной перспективе повлияет на уменьшение доли мелких производителей. Цена на фермерское мясо для небольших производств станет неконкурентной. Таким образом, объем производства говядины уменьшится, потому что производство этого мяса будет невыгодным. При этом крупные игроки тоже не выиграют: дешевое мясо сейчас — это отсутствие необходимости выстраивать долгосрочные отношения с хозяйствами, инвестировать в какие-то свои проекты по стаду, развивать свое внутреннее животноводство. В итоге пострадать может конечный потребитель: дешевое мясо сейчас из-за рубежа — это ловушка, которая станет ощутимой к концу 2023 и началу 2024 года.

Решить проблему быстро без участия государства не представляется возможным по причине длительных циклов окупаемости (более 12 лет). По мнению участников рынка, необходимо финансировать в отрасль по принципу прямой стимуляции сырья для производства говядины.

Необходимость трансформации отрасли в части производства молодняка (этап «корова-теленок») через малые формы хозяйствования;

Теперь по порядку. За последние 8 лет, в отрасли не появилось ни одного крупного, и значимого проекта. В целом, в отрасли можно констатировать следующую ситуацию, а именно:

– технологическое оснащение отрасли создано неравномерно. Перекос инвестиций в сторону откорма и переработки. Уже введенные в эксплуатацию инфраструктурные отраслевые объекты (откормочные площадки, убой с переработкой) превышают возможности (загрузка 32%);

– себестоимость производство теленка у малых форм хозяйствования (МФХ) в 2,5-3 раза меньше чем у Агрохолдингов. Выход и сохранность телят на 100 коров у МФХ существенно выше, чем у Агрохолдингов;

– дефицит молодняка (бычков на доращивание и откорм) составляет более 200 тыс. голов ежегодно. Потенциал экспортных поставок в живом скоте и мясе превышает возможности отрасли;

– многие хозяйства (пытавшиеся повторить глобальные проекты, включающие в себя производство молодняка) потерпели крах или неудачу. Объективный фактор производства молодняка в сторону малых форм (до 100 голов) на этапе «корова-теленок»;

– задача импортозамещения в отрасли не решена. Импорт говядины остается существенным (310 тыс. тонн., 14% всего потребления). Более того, в страну с 2022 года установлена нулевая ставка таможенной пошлины на ввоз 200 тыс. тонн замороженной говядины в 2022 году. Существующие оградительные таможенные тарифы не особо влияют на ситуацию;

– укрепление рубля делает импорт говядины сверх прибыльным для импортеров, а экспорт говядины может начать снижаться. Рекомендации отраслевого сообщества об установлении курса на уровне 70-80 рублей за доллар США пока не услышаны;

– ветеринарная обстановка, с целью минимизации вреда от заносов ящура, вынуждена поддерживать разные зоны ветеринарной безопасности, которые фактически разделяют и ограничивают внутренний рынок продукции, а также снижают возможности экспорта продукции АПК.

– малые формы хозяйствования при всем преимуществе не могут в одиночку обеспечить себя комплексом необходимых компетенций, а продекларированная отраслевая кооперация в 2018 году между крупным и малым бизнесом осталась нереализованной.

– доступные инвестиции «входа в отрасль» практически отсутствуют.

Кроме анализа общей проблематики в отрасли, существенным можно выделить неудачи в производства молодняка (этапа «корова-теленок), практически у большинства участников отрасли. Как следствие, мы имеем, низкую инвестиционную привлекательность для роста маточного поголовья и получения молодняка, как сырьевую базу для откорма животных на убой.

Основная причина провала крупного бизнеса, «отказ» мясной коровы индустриализироваться по примеру молочной коровы, птице и свинье. Мировой опыт прямо указывает на малые формы хозяйствования (МФХ) на фазе «корова-теленок», где они являются основной эффективной формой ведения хозяйства на стадии производства молодняка.

В последнее время наступило понимание, что в адаптивной модели мясного скотоводства России, крупный бизнес и малые формы хозяйствования обречены на взаимодействие и кооперацию. Опытным путем удалось подтвердить преимущества МФХ перед крупными хозяйствами и агрохолдингами на конкретном производственном этапе. Однако, заметных изменений существующих проектов или запуск новых проектов с данной моделью взаимодействия, не происходит.

Как уже сказано выше, мировой опыт подтверждает и доказывает, что именно подавляющее большинство мелких хозяйств с небольшим поголовьем коров является основным производителем молодняка.

Так что же мешает МФХ развиваться в отрасли быстро и масштабно? Более того крупный бизнес с удовольствием приобрел бы для себя результаты произведенной продукции МФХ. Об этом свидетельствует неснижаемый дефицит молодняка на откорм и конкуренция между ведущими заготовителями и откормочниками скота.

Есть несколько обстоятельств, при которых очевидные преимущества МФХ на этапе производства «корова-теленок» резко снижаются и становятся не лучше, чем у тех же крупных хозяйств.

У МФХ есть СЛАБЫЕ МЕСТА, которые существенным образом тормозят развитие бизнеса. Их, два:

– ошибочное стратегическое встраивание себя в отраслевую цепочку производства продукции;

– отсутствие компетенций и сервисного сопровождения на ключевых этапах фазы «корова-теленок».

Разделение технологического процесса и специализация каждого этапа в мясном скотоводстве избитая тема, но еще раз заостряю внимание, что производство силами МФХ своего мяса и мясопродуктов очень сомнительное и рискованное предприятие. Главные аргументы против: небольшой объем продукции, длительный цикл производства, значительные инвестиции на каждый технологический этап производства, трудности сбыта.

Таким образом, мы видим, что МФХ даже на своем этапе «корова-теленок» сталкивается с необходимостью решения целого ряда задач. А в условиях фактически появления новой для нас отрасли в АПК, задачи становятся более трудными из-за недоступности необходимых услуг и специалистов.

Получается парадоксальная ситуация нахождение в одиночестве данных хозяйств по решению своих проблем. А как мы знаем, большинство проблем появляются по ходу или в процессе деятельности (и для многих они заранее неизвестны). Но вложившись на старте выход уже крайне затруднен. Многие именно так и попадают в ловушку и замкнутый круг нескончаемых проблем.

Последнее время очень часто можно встретить призывы к объединению или кооперированию участников именно по причине преодоления своих трудностей.

По утверждению нашего ученого ХХ века Ивана Васильевича Емельянова
«Кооперация – это дети бедствий и крайней необходимости! Позволяет не конкурировать, а действовать сообща».

Вопрос другой с кем объединяться и для чего? Есть ли вообще с кем объединяться на определенной территории? Как взаимодействовать и сотрудничать в этом объединении? Как видим вопросов меньше не становиться.

Однако, именно в способности к кооперированию можно с определенной долей вероятности распределить необходимые компетенции у МФХ.

Все это происходит в некой локальности и во взаимодействии на конкретной территории. Вот тут мы подходим к еще одной проблематике кооперирования с его очевидной пользой для всех.

Несмотря на федеральное и региональное стимулирование кооперации на селе посредством различных программ и мер государственной поддержки, внушительных результатов добиться не удалось, сектор сельскохозяйственной потребительской кооперации на селе остается слабым.

По мнению многих экспертов, точки роста кооперации конкретных территорий необходимо начинать на базе уже существующих хозяйств в отрасли. Многолетний опыт, современные вызовы и стремление к достижению эффективности, заставляют и вынуждают данные организации искать необходимые решения и варианты, максимально сохраняя и приумножая уже вложенное. Именно они, прежде всего заинтересованы в оптимизации своего бизнеса и повышения его эффективности в современных условиях и уже имеют необходимую инфраструктуру и опыт, который может дать кратное увеличение экономических единиц в своей локации.

Некоторые называют такую модель построения взаимоотношений, как модель «зонтика», где Опорный бизнес локальной экономики выстраиваю механизм независимых, но сотрудничающих (не конкурирующих) между собой участников.

Учитывая все вышесказанное, следует напомнить, что отрасль мясного скотоводства самая не до инвестированная именно на производственном участке «корова-теленок». Наличие свободных (неиспользуемых) земель, в том числе неудобий более 30 млн. га. Ежегодный дефицит только бычков специализированных мясных пород на откорм более 200 000 голов. И это без учета, того, что мясо говядины так и не достигло показателей продовольственной безопасности и значительная часть до сих пор импортируется в страну. Необходимо также учесть потенциал экспорта живого скота, мяса и мясопродуктов, которая увеличивается с каждым годом, и будет только расти.

Другими словами, отрасль мясного скотоводства этапа «корова-теленок», находится в уникальном состоянии потенциального роста и оплаченного спроса. Только для удовлетворения дефицита бычков на откорм необходимо дополнительно около 500 000 мясных коров, что составляет практически 50% к существующему маточному поголовью скота.

Необходимо также напомнить, что уникальность отрасли мясного скотоводства, в том, что она играет роль запускающего механизма и драйвером цикличных экономических цепочек и отношений. А одно созданное место в отрасли, дает до семи рабочих мест в смежных отраслях экономики.

Таким образом, можно предположить, что устранение объективных причин сдерживания развития отрасли, можно получить новую волну инвестиций и участников, как это было на рубеже 2009 – 2015 года.

Но кто эти потенциальные участники новой волны развития мясного скотоводства?

Очевидно, что необходимо будет встраиваться в уже существующую структуру индустриальных партнеров откорма и переработки. Те в свою очередь, либо будут конкурировать за сырье (бычки на откорм) на свободном рынке, либо будут встраивать себя в структуру отраслевой кооперации на контрактационных схемах или в качестве ассоциированного членства в объединениях производителей молодняка. В любом случае, основная часть новых участников рынка должна появиться на базе существующих (модернизированных) проектов, либо в составе новых.

Таким образом, новые игроки – это проекты, которые будут построены по новым форматам локальных экономик и те, кто в них войдет в качестве основных участников МФХ (как действующие и новые экономические единицы).

В большинстве случаев существующих проектов мясного скотоводства вопрос или задача стоит в виде: продать бизнес; закрыть бизнес и распродать активы; поменять управляющего; инвестировать еще (может быть получиться в этот раз); найти бизнес партнера (разделить риски и вернуть часть инвестиций); что еще придумать, что вообще можно с этим сделать…

Некоторые проекты находятся в такой парадигме несколько лет. Известны случаи, когда проекты продаются безрезультатно уже более 7 лет. Лишь единицам удалось выйти из проекта. И это всегда было фиксирование убытка.

По сути, цель трансформации действующих проектов в мясном скотоводстве в старой существующей модели (с этапом производства молодняка), предлагается следующая:

– перепрофилирование существующего бизнеса и отказаться от стадии производства молодняка и содержания коров. Оставить за собой часть животноводства (как плем ядро) или же совсем не иметь с этим дело;

– создание сети малых экономических единиц (бизнесов) определенной продукции вокруг своих территорий или на части своих территорий;

– распределение (перенос) значительной части своих активов и инвестиционной нагрузки на создаваемые малые экономические единицы своей локации;

– построение взаимодействия между собой как Опорным бизнесом, сервисным сопровождением и множеством малых экономических единиц (семейных ферм), тем самым структурировать новую локацию экономических отношений в бизнес.

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Читайте также

Back to top button